В апреле Виктор Ющенко подписал Закон о Кабинете министров, в котором есть пункт о недопустимости избрания во власть судимых в прошлом людей. Интеллигенты захлопали в ладоши: наконец-то нами будут править чистые перед законом люди! Причем хлопали в двух противоположных лагерях: и те, кто возмущался криминальным прошлым Януковича, и те, кому неизменным бельмом в глазу мешает Тимошенко. Казалось бы: принятие такого закона — явный прогресс в следовании общечеловеческим ценностям. Но не все так просто.
Прежде всего, в тоталитарном в недалеком прошлом государстве с карательной судебной системой крайне трудно будет доказать, сидел ты из-за природных криминальных наклонностей, по нелепой случайности, по «подставе» органов или из-за диссидентства и оппозиционности властям.
Всем известно, что примененная статья может не соответствовать истинному поводу. Вспомните — ведь это главный аргумент сторонников отмены смертельной казни: суд может быть несправедлив, а уничтоженный человек оказаться невинной жертвой. При раздаче портфелей обязательно всплывет этот вопрос. Споры, конфликты и длительные выяснения с блокированиями трибун нам обеспечены, как и проникновение во власть под эту сумятицу персон спорного нравственного облика.
Но это мелочь по сравнению с гораздо более глубокой проблемой — историческим национальным архетипом. Еще с наидревнейших времен, с первых экспериментов с государственным устройством во власти оказывались люди далеко не ангельской репутации.
В княжеской Руси народ пригласил править собой пришлых варягов — грабителей с большой дороги. После революции 17-го года во все советы и комитеты поставленный перед странной и тяжкой для нашего человека ролью электората народ избирал часто с уголовным прошлым личностей.
В книге «Манипуляция сознанием» Сергей Кара-Мурза приводит записки писателя Михаила Пришвина, который был не только свидетелем и летописцем, но и участником тех событий в статусе делегата Временного комитета Государственной Думы по Орловской губернии.
В одном из отчетов в думу он пишет, поражаясь, что народ выбирает во власть уголовников: «Из расспросов я убедился, что явление это в нашем краю всеобщее». В своих дневниках Михаил Пришвин описывает выборы в сельский комитет 3 июля 1917 года. Кандидат Мешков — вор, и об этом все знают. Но люди выбирают именно его, аргументируя: «Ежели нам не избирать Мешкова, то кого нам избирать. Не выбирайте высокого, у высокого много скота, земля, хозяйство, он — буржуаз. Выбирайте маленького».
Не эта ли идея владела умами тех, кто совсем недавно аргументировал свой выбор кандидата в Президенты Украины идиомами вроде «Будем жить по понятиям» и «Этот уже наворовался!», столь возмущавшими интеллигентов? Кстати, в местной власти тоже довольно обширно представлены депутаты, имевшие неприятности с законом. И теперь понятно, что есть в этом определенный смысл.
Если же славяне выбирали не уголовника, то чужака, иноземца. Уже упомянутые варяги заложили традицию. А дальше — чужеродная династия Рюриков, правивших Русью до восхождения на престол династии Романовых, немецкое нашествие в Русь при Петре Первом. Всегда наш человек стремился выбрать на роль властителя изгоя, не своего: того, кого не жалко.
И происходило так именно по «вине» архетипа. Как известно, это понятие было введено в психологический справочник Карлом Юнгом и означает запечатление передающегося по наследству (через структуру мозга) опыта предшествующих поколений, первичные образования, входящие в автономный психический фонд коллективного бессознательного.
В нашем славянском архетипе заложено отношение к власти как к грузу, а не как к подарку: ведь мы говорим «бремя власти», а не «подарок власти»! «Бремя власти есть несчастье для человека! — пишет Кара-Мурза. — Власть всегда есть что-то внешнее по отношению к «теплому обществу», и принявший бремя власти человек неминуемо становится изгоем.
Если же он поставит свои человеческие отношения выше государственного долга, он будет плохой, неправедной властью. В таком положении очень трудно пройти по лезвию ножа и не загубить свою душу. Понятно, почему русский человек старается «послать во власть» того, кого не жалко, а лучше позвать чужого, немца. Если же обязывают, демократии ради, создать самоуправление, то уклонение от выполнения властных обязанностей и коррупции почти неизбежны». И не надо придираться к слову «русский» в этом тексте: общность нашей истории и менталитетов отрицать глупо.
Кстати, Юнг прямо указывал, что смысл архетипа никогда не может стать содержанием сознания. Историческое бессознательное живет в нашем подсознании. Потому наши избиратели и ведут себя по большей части нелогично с точки зрения причинно-следственных связей.
Послушайте только обсуждения кандидатов бабушками во дворе: одни выбирают того, у кого краше прическа, другие — того, кто похож на личного кумира, третьи — земляка. Никаких тебе дум о последствиях, о социальных бонусах для себя лично! Нашим избирателем руководит так называемая пралогика: иной, основанный на мистическом сознании и памяти предков способ мышления.
Где-то в этих дебрях таится, по мнению некоторых социальных психологов, и секрет успеха нового-старого киевского мэра Черновецкого: сколько б не дразнили его КВНщики Космосом, именно имиджевая причастность к высшим силам сыграла ему на руку.
Не из этого ли конфликта рационального мышления и архетипов растут ноги у того абсолютного хаоса в наших понятиях об элите, правительстве, власти, привилегиях, который мы, безусловно наблюдаем в обществе? Как бурно обсуждается у нас вопрос о том, стоит ли забрать у депутатов привилегии! Чего нам об этом думать, непонятно, потому что нас никто и не спрашивает. Но мы все равно думаем, ведь игра «политика партий» — сегодня самое популярное в стране развлечение.
Правящей верхушке всегда старались предоставить лучшие бытовые условия. Во все времена привилегия была всего лишь крошечной компенсацией, которую предоставлял народ элите за тяготы ее, элиты, невыносимого груза ответственности и каторгу миссии, которой она, элита, может, и не хотела, да Боженька навесил в принудительном порядке, как нагрузку к нужному товару в советские времена.
«Возьми дары наши скромные, — говорил народ, осознающий свою неспособность, да и нежелание самоуправляться, феодалу — и правь нами мудро и справедливо». И даже когда феодал правил не очень-то справедливо, и не всегда мудро, дара сего у него не отнимал, потому что из двух зол выбирал меньшее.
И если бы наша власть была легитимной, то есть признанной народом как обладательница священного права, никаких споров о привилегиях не было бы. Но народ не чувствует власть священной, несмотря на то, что сам же ее и избрал. И хоть с привилегиями, хоть без них, никакой мудрости и справедливости от лже-дмитриев ждать не приходится.
И тут не остается ничего другого, как озадачиться вопросом - а совместим ли наш менталитет с демократическими ценностями?
Юлия Тимофееваhttp://zaporoshie-kriminalnoe.blogspot.com/
Комментарии
Отправить комментарий