Начальник омского изолятора Вячеслав Жидовцов признался, что ему за своего подчиненного стыдно. И досадно, что на безупречную репутацию СИЗО брошена тень.
Действительно, изолятор в Омске передовой – не раз занимал первое место среди подобных учреждений России. Некоторые камеры по комфорту дадут фору иной районной гостинице: тут тебе и «удобства в номере», и телевизор, и холодильник, и простор, то есть положенные по закону четыре метра на брата.
В общем, сидельцам и так вроде бы неплохо, однако одному из них Кораблин и Кочанов пообещали, что будет еще лучше. Некто Филюшин, предприниматель, осужденный за мошенничество, ожидал в изоляторе вступления приговора в законную силу. Его жена вышла на полковника Кораблина, в ту пору – начальника одного из отделов милиции Омска.
650 тысяч за комфорт
По версии следствия, которую сам Кораблин напрочь отвергает, он пообещал помочь облегчить участь осужденного, благо в изоляторе ответственную должность занимал его приятель Кочанов. Последний оказался более откровенным и в ходе предварительного следствия подтвердил, что назвал стоимость своей услуги: 30 тысяч рублей.
Запросы подполковника Кочанова выглядят достаточно скромными. А вот его друг полковник Кораблин оказался более предприимчивым и хватким. Процитируем обвинительное заключение:
«Показания свидетеля Филюшиной Е.Ю.
Кораблин И.В. сказал, что необходимо решить одну проблему, т.е. он пояснил, что Филюшин А.Н. остался должен деньги в сумме 650 000 рублей, кому именно, не пояснил. При этом сказал, что если она найдет указанную сумму, то он поможет решить эту проблему, а если нет, Кораблин И.В. пояснил, что в этом случае отбывать наказание мужу будет очень сложно, будут его пытать, возможно, будут избивать, т.е. просто не сможет нормально отбыть срок и выйти на свободу.
Если она Кораблину И.В. отдаст долг, то мужу будет сидеть намного легче, муж сможет звонить ей по телефону, будут устраивать свидания, а впоследствии Филюшин А.Н. будет отбывать наказание в колонии-поселении с последующим условно-досрочным освобождением, а также Кораблин И.В. сможет помочь, чтобы муж отбывал наказание в «нормальных» колониях в хороших условиях.
Она ответила Кораблину И.В. отказом, сославшись на то, что указанной суммой денежных средств она не располагает. Через несколько дней после 11.09.2009 и до вступления приговора в законную силу по договоренности с Кораблиным И.В. произошла встреча с последним. Он сообщил, что существуют камеры, в которых сидит около 10–13 человек, имеется 1 санузел, постоянная вонь, болезни, нет никаких санитарных условий.
Далее Кораблин И.В. сказал, что до вступления приговора в законную силу у него имеется возможность поместить Филюшина А.Н. в камеру, в которой сидит 2–3 человека, в камере имеется холодильник, а также у него (Кораблина И.В.) имеется возможность оставить ее мужа в хозяйственном отряде СИЗО-1. При этом он очень уверенно говорил о том, что у него есть свой человек в СИЗО-1, конкретно кто, не пояснял.
При этом он сказал, что у Филюшина А.Н. в СИЗО-1 будет свой куратор, который будет присматривать за мужем, поможет найти мужу нормальную работу в хозяйственном отряде. Кроме того, он сказал, что в СИЗО-1 мужу будет намного легче, что у нее будет возможность встречаться с мужем, а также заверил, что мужа не этапируют в другой регион. Кораблин И.В. сказал, что за данную услугу она должна заплатить ему 50 000 рублей в десятидневный срок. Кораблин И.В. пояснил, что денежные средства можно отдавать частями. Она дала свое согласие».
В общем, постращал полковник женщину. Правда, испугать ее на 650 тысяч рублей не удалось, и пришлось довольствоваться меньшей суммой. Забегая вперед, скажем, что приятели-офицеры за полгода получили от потерпевшей в общей сложности 95 тысяч рублей. Если поделить на двоих и распределить помесячно, то, прямо скажем, невелика прибавка к жалованью получается. Стоило ли рисковать?..
И вот интересный вопрос: улучшались ли условия содержания Филюшина по мере поступления оговоренных сумм?
Мошенничество, как известно, – хищение путем обмана или злоупотребления доверием. Кочанову не вменяется должностное преступление, поскольку в силу своих обязанностей он как будто не мог облегчить долю арестанта. Он и сам утверждает, что не собирался этого делать. И руководству изолятора очень не хотелось бы признать такую возможность. А тем паче – такую практику.
Однако факты свидетельствуют о следующем. Поначалу Филюшин содержался в камере на 10 человек, а позднее оказался в двухместной. После вступления приговора в законную силу он был оставлен отбывать наказание в СИЗО, о чем многие осужденные могут только мечтать. И работать стал в должности библиотекаря. У зэков это считается синекурой или, выражаясь поближе к «фене», лафой.
Нарушения есть у всех
Правда, начальник изолятора Вячеслав Жидовцов это мнение горячо опровергает:
– День библиотекаря, как и всех в отряде по хозобслуживанию, начинается с уборки прогулочных двориков. Грязь, плевки, радости тут мало. А потом библиотекарь с тяжелым мешком книг таскается по всем этажам, раздавая литературу в камерах. Потом также собирает книги, чтобы вернуть в библиотеку. Тяжелая работа.
Должен сказать, что Вячеславу Александровичу я признателен. Он без колебаний согласился на встречу с корреспондентом, хотя многие в подобной, щекотливой ситуации нам отказывают, и как их не понять. Ни один вопрос начальник изолятора не оставил без ответа. Кочанова не выгораживал. Но вот систему, как, впрочем, ему и положено, защищал страстно.
– У нас все содержатся в равных условиях! Вы знаете, как проверяющие следят за соблюдением прав следственно-арестованных? Смотрят даже, не слишком ли яркая лампочка светит в коридоре по ночам, не мешает ли спать свет, проникающий в камеры!
Спрашиваю, а правильно ли то, что Филюшин названивал жене из служебного кабинета Кочанова и с его мобильного телефона.
– Вот и на суде, когда меня допрашивали, нажимали на эти звонки. Но согласно статье 92 Уголовно-исполнительного кодекса, осужденный не имеет ограничений по количеству звонков – только по их продолжительности: не более 15 минут.
– Хорошо, но мобильные телефоны всем сотрудникам положено сдавать при входе в изолятор, не так ли? А у Кочанова он всегда был при себе. Нарушение?
– Нарушение. Выявляем подобные и наказываем виновных.
– Наблюдались ли за Кочановым прежде иные нарушения?
– Знаете, наш начальник как-то взял личное дело одного сотрудника и удивился: ни одного взыскания. И задал вопрос: «Так что, он у нас, получается, не работал?» Взыскания есть у всех. И у меня в том числе.
В общем, система бдит и по возможности борется с «оборотнями в погонах». Жидовцов уверяет, что Кочанов уже был в разработке в Управлении собственной безопасности УФСИН. Однако из материалов дела следует, что жена Филюшина, измученная вымогателями, обратилась в ФСБ – и только тогда преступной деятельности двух офицеров был положен конец.
Оперативная работа – дело хитрое, засекреченное. Поэтому ни доказать, ни опровергнуть, пытались ли уфсиновцы собственными силами изобличить своего сотрудника, невозможно.
Прокурорская печать
А что касается полковника Кораблина, то ему помимо мошенничества вменяется еще одна статья Уголовного кодекса: подделка печати. Будучи милицейским начальником, Кораблин заказал изготовление печати Октябрьской прокуратуры. Правда, воспользоваться ею не успел. Ушел в отставку и поступил на работу в городскую администрацию начальником отдела мобилизационной подготовки, этаким мэрским военруком. По версии следствия, печать эта все же пригодилась благодарным бывшим сослуживцам. Но точной информацией о том, какие именно документы фальсифицировались с ее помощью, редакция не располагает.
Полгода подполковник и полковник провели в следственном изоляторе. Вроде бы не столь опасные для общества элементы. Но суд удовлетворил ходатайства следователя, поскольку, находясь на воле, подозреваемые могли воспользоваться своими связями и как-то повлиять на ход дела.
Если бы Филюшин все еще работал в СИЗО библиотекарем, то мог бы принести Кочанову томик Николаса Гильена с философскими строчками: «А ты что б в анкете ответить смог На вопрос не страннее прочих иных: Смотрел ли когда-нибудь в тюремный глазок, И если да – то с какой стороны?»
Но Филюшина перевели в колонию. А вскоре освободили условно-досрочно за хорошее поведение.
Вячеслав Жидовцов говорит:
– Будь моя воля, я бы осужденных, которые не рассчитались с потерпевшими по искам, досрочно не выпускал.
Тут как взглянуть. На воле есть возможность больше заработать и скорее раздать долги. Поэтому – почему бы не освобождать. Именно за примерное поведение. Не подумайте ничего дурного.
Источник: tribuna.ru
Немає коментарів:
Дописати коментар