На
оккупированных территориях СССР гражданскую власть немцы предоставили высшему
слою отечественной интеллигенции – профессорам, докторам, литературным
редакторам. Но и этот состав новоявленной бюрократии нередко не мог устоять
перед взятками,
кумовством и незаконной приватизацией.
В
1990-х годах в России в высшую власть вошли завлабы, преподаватели и прочая
экономико-гуманитарная интеллигенция. Однако и они не смогли устоять перед
соблазнами классических российских бюрократов: воровством, приписками и
«усушками», раздачей имущества своим людям (т.н. «приватизация» и «залоговые
аукционы»), незаконной предпринимательской деятельностью.
Вполне
возможно, что такова метафизика российской власти: даже кристально честный
человек в какой-то момент там существенно портится. Во всяком случае, хождение
интеллигенции в 1990-е во власть и её порча там не единственный пример
перерождения. В 1941-44 годах нередко ровно то же самое случалось с
интеллигентами, пошедшими служить бюрократами на оккупированных немцами
территориях.
В
книге Б.Ковалёва «Повседневная жизнь населения России в период нацистской
оккупации» рассказывается о таких случаях.
В
администрации низового уровня – сёл, райцентров, уездов – немцы предпочитали
набирать «бывших». Вот пример небольшого города Любани. Старостами там были
назначены: Словцов М.А. – бывший певчий клироса, Арсентьев Н. – родственники
служили в царской жандармерии, Егоров В.Н. – состоял в церковной двадцатке. В
деревнях Красногвардейского района старостами стали бывший торговец, бывший
белогвардеец, эстонец, финн.
Также
«бывшие» ставились во главе местной полиции – в т.ч. в крупных городах. К
примеру, главным полицейским Новгорода стал Никита Яковлевич Расторгуев, до
революции служивший начальником отдела в полиции Санкт-Петербурга и отсидевший
10 лет в ГУЛАГе. Помощником Расторгуева был назначен Иван Сергеевич
Обтемперанский. Он сам пришёл в городскую управу, отрекомендовался как бывший
штабс-капитан, имевший награды (георгиевское золотое оружие и ордена). «Я очень
хочу устроиться в полицию для более активной борьбы с большевиками и их
пособниками», – заявил он.
А
в крупных городах высшей бюрократией стали высокообразованные люди. Возьмём
Смоленск. Почти на протяжении всего периода оккупации (июль 1941-го – сентябрь
1943-го) там бургомистром был бывший адвокат Б.Г.Меньшагин (после войны получил
25 лет тюрьмы. Затем проживал в Кировске Мурманской области, умер в 1984 году.
После себя оставил воспоминания, опубликованные на Западе). Его первыми
заместителями стали профессор Б.В.Базилевский и приехавший с немцами
белоэмигрант, доктор Георгий Гандзюка.
Во
главе отдела просвещения администрации Смоленска стал профессор В.Е.Ефимов,
отдела искусства – художник В.М.Мускатов, отдела здравоохранения – доцент
К.Е.Ефимов, жилищным отделом руководил профессор В.А.Меланьев, отделом ветеринарии
– доктор К.И.Семёнов.
Единственным
немцем в администрации Смоленска был доктор Цигаст – он отвечал за «русское
просвещение». Но в бюрократическую деятельность он почти не вмешивался – Цигаст
следил только за тем, чтобы в школьных классах висели портреты Гитлера, а также
чтобы учителя усиленно занимались со школьниками по предмету «немецкий язык».
Стоит
добавить, что главным редактором газеты оккупированного Смоленска – «Новый
путь» стал К.А.Долгоненков (1895-1980, скончался в Мюнхене), в прошлом комсомольский
поэт, член Союза советских писателей с 1934 года.
Уже
летом 1942 года выяснилось, что эта интеллигентная администрация наладила схему
по отмыванию СКВ – рейхсмарок на рубли. Из Центра в Смоленск немцы за оплату
труда чиновников низшего уровня присылали марки (к примеру, ставка главврача
была 68 марок в месяц, а судьи городского суда – 60 марок). Но бюджетники
получали зарплату в рублях – пусть и по действующему тогда курсу 1 марка за 10
рублей.
Сэкономленные
рейсмарки родственники высших администраторов пускали в оборот – закупали в
Германии дефицитные товары (лекарства, модную одежду, и т.п.) и перепродавали
их в Смоленске. Такая операция позволяла за 1 марку иметь до 30 рублей.
Впрочем, все высшие бюрократы всё равно остались на местах. Доктор Цигаст в
своём отчёте в немецкую администрацию написал «Все остальные всё равно будут
хуже».
Но
стоит отметить, что смоленские профессора немало сделали хорошего для простого
народа. В кратчайшие сроки были открыты больницы, школы, церкви, начали
выдавать патенты на индивидуальную предпринимательскую деятельность, были
открыты бесплатные столовые для малоимущих. Об этих столовых смоленская газета
«Новый путь» писала:
«За
июнь-август (1942 года) первой столовой отпущено 105 тысяч обедов. Обеды
давались из 2-х блюд. На первое были супы: ячневый, картофельный, борщ. Бульон
для супов варится на костях. На второе – картофельное пюре, тушёная капуста,
ржаные пироги, были мясные котлеты и гуляш. Столовая имеет супоросную матку и
4-х поросят. Столовой нужны клеёнки для столов».
Всего
в городе было 8 таких столовых, до трети обедов выдавались бесплатно –
инвалидам, пенсионерам, жертвам сталинских репрессий.
В
Старой Руссе местный бургомистр и его заместители провернули другую схему.
Главой администрации там был биолог Быков, бывший меньшевик, отбывший 3 года в
сталинских лагерях. Его замом – инженер Чурилов, начальником отдела снабжения –
журналист Жуковский. Быков и его подручные объявили, что для построения новой
жизни необходимо как можно быстрее провести приватизацию. В итоге 36 строений
были проданы частным лицам за… 18 тысяч 400 рублей.
Потом
выяснилось, что владелицей электростанции со всем оборудованием стала некая
Аксёнова – двоюродная сестра бургомистра Быкова, а некий Васильев – племянник
Жуковского получил во владение гончарный завод. В итоге немцы добились ревизии
этих сделок. Аудиторы подсчитали, что эти объекты должны были стоить минимум 75
тысяч 400 рублей.
Но
бургомистр Старой Руссы и его команда тоже не понесли серьёзных наказаний.
Аннулировали только 6 сделок (из 36-ти). Ссылаясь на «сложную обстановку»,
местная полиция заставила новых собственников доплатить только за эти 6
объектов.
Ещё
одной формой коррупции стало совмещение чиновниками нескольких должностей – и
за каждую они получали отдельный оклад.
Так,
псковский бургомистр Черепенькин получал зарплату сразу в трёх местах: будучи
бургомистром, начальником отдела пропаганды и директором музея. Бургомистр Орла
Старов и его заместитель Алафузов занимали не только вышеуказанные посты, но и
являлись руководителями общего отдела, отдела просвещения и полиции. Свою жену
Старов назначил главой отдела по распределения продовольствия среди малоимущих.
Общий доход Старова достигал 600 марок в месяц. Натурой (продуктами, одеждой,
хозтоварами) ему также выдавалось на 200 марок в месяц.
Почти
во всех таких случаях немцы определяли проворовавшимся и коррумпированным
чиновникам небольшие наказания (либо вовсе предпочитали закрывать дела). Иногда
в качестве «наказания» таким бюрократам назначали карательные должности. Показателен
тут пример администрации Ржева.
С
3 по 5 января 1942 года немцы оставили этот город. В здании комендатуры в
железном ящике находились деньги, собранные городской управой с населения Ржева
и района в качестве налога, Денег было 1 млн. 400 тысяч рублей. Эти-то деньги
похитил бургомистр Сафронов и его команда.
Через
два дня немецкая комендатура вернулась в город. Узнав о похищении денег,
Сафронов и бежавшие с ним 12 сотрудников были объявлены в розыск. Сафронов
лично взял себе 200 тысяч рублей, чиновники Иванов и Лапин по 100 тысяч рублей,
Дунаев 50 тысяч, и т.д.
В
середине января 1942 года Сафронов, Дунаев, Лапин, Поспелов прибыли в г. Минск,
где затем были установлены. Их вывезли для следственных действий в Ржев и там
же арестовали.
Сергей
Дунаев осознал свою вину и возвратил все деньги. После этого он был назначен
заместителем начальника полиции города. Бургомистру Сафронову поменяли фамилию
и отправили служить начальником карательного антипартизанского отряда в
брянские леса (а населению Ржева объявили, что его расстреляли).
Читалкин
был отправлен в Ржевский лагерь военнопленных, а Лапин, Панков и Поспелов 19
июня 1942 г. направлены в лагерь СД-17 в совхозе Юшина в 3-х километрах от г.
Сычевки Смоленской области. В ноябре 1942 года Лапин из лагеря освобожден и
назначен полицейским в г. Сычёвка. Поспелов из 80 тысяч рублей возвратил 73
тысячи рублей и по болезни и ходатайству семьи 15 декабря 1942 года освобожден
из лагеря. Позднее он был назначен мировым судьёй в Витебске.
Сафронов
в царское время был офицером, при советах стал нэпманом – владельцем магазинов,
в конце 1930-х вступил в ВКП (б). Лапин был белогвардейским офицером. В 1930-е
осуждён по контререволюционной статье, бежал из ГУЛАГа, до прихода немцев
проживал под фамилией Авилов. Поспелов был унтер-офицером у Деникина, во время
НЭПа торговал скобяными изделиями, в конце 1930-х стал заведующим
продовольственной базы.
Впрочем,
и советская власть, возвратившаяся на оккупированные немцами территории, не
стала подвергать большинство бюрократов-коллаборационистов наказаниям. Вот, к
примеру, данные на лиц, состоявших на службе немцев, в Шахтинском
проверочно-фильтрационном лагере за период с 1 января по 1 августа 1945 года:
Прошло проверку
В т.ч. благополучно %
Старост 93 86 92,5
Полицейских 466 430 92,3
Власовцев 7 5 71,4
Легионеров 286
284 99,3
Служивших
в немецкой
и
других армиях
противника 1184
963 81,3
Прочих,
служивших в
карательных
и
административных
армиях
противника 293
282 96,2
Итого
2-й группы 2329 2050 88,0
Воистину,
служилый люд в России всегда живёт по особым законам. Во все времена и при всех
режимах.
Источник:
ttolk.ru
Комментарии
Отправить комментарий